Есть человек который мне не изменит кирпичи

Марина Чекунова: «Вы обращаетесь ко мне так, будто я золотая рыбка»

11 января в городе Струнино Александровского района врио вице-губернатора Владимирской области Марина Чекунова и директор регионального департамента здравоохранения Алексей Мозалёв встретились с медицинской общественностью, чтобы обсудить проблемы местного здравоохранения в общем и Струнинской больницы в частности.

Марина Чекунова указала коллективу Струнинской больницы на то, что не стоит забывать о том, что медицинское учреждение должно быть чистым и аккуратным. Чекунова попросила очистить вход в отделение от снега, убрать с окон увядшие цветы, поменять занавески на окнах.

Нюанс в том, что здание амбулаторго-поликлинического отделении Струнинской городской больницы находится практически в аварийном состоянии, и врачи пребывают в ожидании решения судьбы их отделения – капитального ремонта или переезда в другое помещение.

Именно поэтому реплика Чекуновой о наведении в больнице элементарного порядка вызвала негативную реакцию со стороны собравшихся медицинских работников. Врачи укорили власти Владимирской области в том, что в больнице уже который год обещают провести ремонт, а сейчас, вместо конкретики, указывают людям на мелкие санитарные недостатки.

Для ряда региональных и федеральных СМИ эта часть разговора вице-губернатора со струнинскими врачами стала поводом «оттоптаться» на хайповой теме чиновничьей грубости и черствости. Но по оценке редакции Зебра ТВ, корреспондент которой присутствовал на встрече в Струнино, ажиотаж вокруг высказывания вице-губернатора Владимирской области Марины Чекуновой нагнетается практически на ровном месте — беседа шла достаточно ровно, не на повышенных тонах.

Чекунова пояснила врачам, что на данный момент специалисты оценивают, можно ли провести капитальный ремонт в здании амбулаторно-поликлинического отделения Струнинской городской больницы. Здание обследуют на предмет возможности его реанимации: если заключение покажет, что здание пригодно для капремонта, будет сделан проект на капитальный ремонт и здание отремонтируют. Если же техническая возможность капремонта не будет экономически оправдана, тогда будет ставиться вопрос об открытии поликлиники в другом месте, как вариант – в Струнинском медицинском городке. По словам Чекуновой, деньги на капремонт Струнинской поликлиники уже заложены на 2019 год.

Вот полная расшифровка той части встречи, из которой были взяты хайповые цитаты.

Врио первого заместителя Губернатора Владимирской области Марина Чекунова:

Мы приехали к вам, чтобы поговорить об организации медицинской помощи в городе Струнино и в целом Александровской районной больнице. Вчера мы целый день провели в Министерстве здравоохранения Российской федерации. Все директора департаментов Минздрава рассказывали нам, что происходит в здравоохранении Владимирской области.

Оценить ситуацию, что все очень-очень плохо и сплошная трагедия – нельзя. Акцент [на встрече в Минздраве] был сделан следующим образом, что очень многие вещи, момента, цифры статистики, которые работают сегодня на повышение статистики по показателям смертности зависят от нас с вами, от нашей работы от того, какая у нас регистратура.

Я зашла в это здание: порожки не чищены, мне навстречу попалась женщина со сломанной рукой – она еле идет. Прошла дальше – регистратура с решетками, я такого давно не видела. Откройте регистратуру, откройтесь людям. Почистите входную группу, замените старые плакаты и уберите эти нечищеные неполитые цветы – сделайте чисто и аккуратно.

Татьяна Владимировна (Яковлева) вчера обратила внимание, что больница начинается с медсестры, с врача: в каком халате – чистый белый накрахмаленный халат. В моем представлении, врач – это образец белого хрустящего накрахмаленного халата. Это несложно сделать, для этого не нужны дополнительные средства.

Мы обсудим существующие проблемы, но надо посмотреть еще и на себя: как и какой чистоты занавесочки висят в больнице на окнах, какой они чистоты, когда мыли окна в последний раз, как моются полы, есть ли бахилы. Если нужны бесплатные бахилы, давайте мы обеспечим…

Фельдшер одного из местных ФАПов:

Не о том вы говорите. Когда уже есть возможность прийти [в чистое отремонтированное помещение] – это нормально. Сделайте тогда ремонт в отделении, и нам стыдно будет повесить такие занавески, если у нас не будет такого потолка.

Марина Чекунова:

Я согласна, в настоящий момент проходит обследование здания.

Ну вот оно проходит, и будем говорить после этого обследования, зачем сейчас вешать [чистые занавески]? Столько лет ждем — не знаю, с какого времени, все говорят, а нет ничего, а сейчас разговор идет, что опять мы виноваты?

Марина Чекунова:

Не нужно ждать. Кто мешает вам, уважаемые граждане, до того момента, как будет отреставрировано здание, почистить дорожки, чтобы люди могли зайти в это здание? Мы все ваши пожелания зафиксируем.

Мы все потихоньку делаем, поэтапно, сразу не будет ничего. Коллеги уважаемые, я передала то, что вчера обсуждалось на совещании в Минздраве – это не только мое собственное мнение.

Кадровая проблема есть во всех субъектах России, мы будем активно участвовать во всех профессиональных ярмарках, ездить по всем близлежащим медицинским академиям, приобретать врачебные кадры и заниматься формированием среднего звена. У нас есть медицинский колледж, но нет информации о трудоустроенных специалистах среднего звена. Оказывается, в медколледже обучается 80% люди не из Владимирской области, с этим тоже будем разбираться. Мы будем жестко контролировать этот вопрос, чтобы понимать, сколько нам нужно среднего медперсонала и будем активно его обучать.

Вы обращаетесь ко мне таким образом, как будто я золотая рыбка, и я, и власти должны сделать вам все. Но мы должны вместе работать.

Следующий вопрос – повышение квалификации и переподготовка кадров, это происходит во всех регионах. Где-то избыток специалистов, где-то нехватка. Везде в регионах не хватает педиатров. Врач, который не проходил повышение квалификации в минимальное количество времени, это недопустимая ситуация, мы будем проводить аттестацию.

Что касается взаимодействия в решении вопросов здравоохранения между гражданами, властью и врачебным и медицинским персоналом. Могу сказать, если мы работаем на одну цель – улучшить здравоохранение, получить качественную медицинскую услугу, если будет конструктивный диалог, мы будем двигаться. Если не будет диалога – двигаться никуда не будем: так и будем сидеть в стенах неотремонтированных, либо проблемных, либо конфликтных. Еще раз выскажу свое мнение, врач и конфликт – несовместимые понятия. Врач – это человек, который несет здоровье, помощь гражданам, и 24 часа в сутки находится в контакте с жителями.

Я была в этой поликлинике меньше месяца назад, и мы обратили внимание, что очень много каких-то вещей, которые надо потихонечку убирать. У людей складывается ощущение некомфорта, тем более, если они съездят в другую поликлинику и увидят, что она чистая, аккуратная, с открытой регистратурой, они, приезжая сюда, испытывают недовольство.

Вы можете со мной не соглашаться, но я говорю так, потому что разговариваю с жителями. Вы может даже не представляете, насколько эффект от зарешеченной закрытой регистратуры сегодня влияет на граждан. Влияет, коллеги, плохо влияет. Людям не нравится, когда с ними администратор разговаривает через эту решетку. И потом, люди отвыкли от пухлых карточек медицинских, привыкли к тому, что все это есть в интернете. Давайте двигаться к этому.

Я с огромным пиететом отношусь к врачебному сообществу и учителям и педагогам, но при всем при этом я должна понимать, в чем существует эта проблема, где и кому помочь. Будем разбираться в каждом случае отдельно. Я прошу конструктивного доброжелательного разговора. Когда в разговоре есть предубеждение, то результативности не будет, это неправильная коммуникация. Если реально хотим движения вперед, созидания, хотим что-то изменить, то тогда только доверительные отношения.

По судьбе поликлиники: мы сейчас ждем заключения, была одна экспертиза. Я обращаю внимание на что: на лестнице черная плесень. Один из специалистов-строителей обратил внимание на то, что это признак того, что изъедены перекрытия этим грибком. Изъедены до основания и не подлежат восстановлению. Если несущие стены позволят положить металлические балки здесь вместо деревянного перекрытия, то тогда у нас есть шанс для ремонта. Если несущие стены слабые, то если мы на них положим балки, кто будет нести гарантию и ответственность за то, что это не рухнет все? Если вы выйдете на улицу, я выходила смотрела: там кирпичи лежат просто кирпич на кирпиче, между ними нет ни цемента, ничего. То есть – любая нагрузка – кирпичи начнут двигаться, я не строитель, но я понимаю в этих вещах. Малейшая неправильная ситуация, не дай бог еще – легкое движение грунтов, и здание может обрушиться.

Читать еще: Кирпич керамический рядовой виды

Поэтому мы с полной ответственностью относимся к этому, деньги есть. Но иногда ремонтировать и реконструировать здание обходится дороже, чем построить новое. Поэтому в данной ситуации губернатор лично занимается этой проблемой и серьезно относится к ремонту этой поликлиники. Как только строители нам скажут, и мы получим абсолютный вердикт, под ним подпишутся все – и стройнадзор, и жилищная инспекция, мы вам сразу скажем эту информацию – что будем делать. И посоветуемся еще раз с вами на эту тему, здесь секретов вообще никаких нет. Деньги из областного бюджета на 2019 год выделены.

Человек, который коллекционирует кирхи и замки

17 октября 2013 12:00

Слухом земля полнится

Еще в прошлом году, когда мы путешествовали по области с этнографической экспедицией, время от времени от местных жителей слышали фамилию Яновский. Мол, есть в Черняховске такой предприниматель, который в качестве хобби покупает старинные немецкие здания — чтобы остановить их разрушение. Например, в самом благоустроенном поселке Калининградской области Свобода (это единственный сельский населенный пункт, где на въезде стоит табличка с надписью «Добро пожаловать», а на выезде — «Счастливого пути») нам рассказали, что Яновский купил в соседнем поселке Тельманово немецкую кирху, забил окна и некого к ней не подпускает. Боится, что на кирпич растаскают. Место это, кстати, мистическое. Говорят, в пруду возле кирхи покоится мумия известного в свое время французского гугенота, а впоследствии прусского дворянина, Пьера де ля Кава. В самой кирхе когда-то был его мавзолей.

А в поселке Каменское под Черняховском мы обнаружили развалины тевтонского замка Заалау. Побродили, потом встретили сотрудницу сельской администрации.

— А вы откуда, ребята? – спросила белокурая женщина.

— Вот, замок ваш смотрели, — отвечаю. – И сильно расстроились оттого, что вы его не восстанавливаете.

— Мы? – искренне удивилась дама. – Так замок не наш, мы не имеем к нему никакого отношения.

— А чей же тогда? Вроде бы на территории вашего сельского поселения…

— Вроде бы да кабы. Его уже давно предприниматель Яновский купил из Черняховска. А собирается он его восстанавливать или нет, это у него надо спрашивать. Мы же не можем к этому замку даже подступиться.

Прошло время, и мы решили познакомиться с человеком, который коллекционирует прусскую старину. Да не просто монеты или прочий антиквариат, а целые кирхи и замки.

Две машины на проходной

Встретиться с Владимиром Яновским получилось не сразу. Первый раз договорились, звоню, спрашиваю:

— Ну что, мы к вам, Владимир Иванович?

— Ой, нет, извините, срочно в Литву уехал, дела.

Ну, это надолго, думаю, — литовский приграничный кризис был в самом разгаре. Звоню на следующей неделе. К счастью, к тому времени Яновский из Литвы вернулся.

— Приезжайте, — говорит предприниматель.

Добираемся до Черняховска.

— Где найти тут у вас предпринимателя Владимира Яновского? — спрашиваю у местного жителя.

— Да направо повернете после заправки, немного проедете и увидите сразу его увидите — хозяйственный двор Яновского.

— Там вывеска такая? Как узнать?

— Нет там вывески. Проходную увидите — на крыше там машины старые у него стоят. Он их коллекционирует.

— Ну да, прямо на крыше проходной.

Так мы и сделали. После автозаправочной станции свернули направо, проехали метров 150 по убитой дороге и уткнулись в здание проходной. Перепутать было невозможно — на крыше приземистого строения — типичная советская проходная! — стояли желтый «Москвич» и голубая «Волга». За проходной — обширный хозяйственный двор, заполненный металлоконструкциями, строительными блоками, кирпичами и кое-какой техникой. На груде металлолома — две ржавые немецкие каски времен Второй мировой. И — тишина.

Захожу в проходную. За столом сидят три мужичка, один — в униформе охранника.

— Где Владимира Ивановича можно увидеть?

— Так он в Кенигсберг улетел, — отвечает охранник. — Еще рано утром. Олимпийский огонь собирается нести.

— Как в Кенигсберг? Какой олимпийский огонь? Его же еще только в Москву привезли!

— Ну не знаю я. Может, вечером и приедет.

Звоню Владимиру Яновскому, говорю: так и так, приехал, вас не застал. «Извините, — отвечает бизнесмен. — Пришлось в Калининград срочно уехать. Уже лечу обратно».

Что делать? Отправились гулять по Черняховску, а когда через час-полтора вернулись к хозяйственному двору, картина изменилась радикально. Шум машин, крики рабочих, суета… «Ну, — думаю, — вернулся хозяин». Так оно и оказалось. Вскоре Владимир Яновский появился на проходной — мужчина слегка за 50, в темных очках и колоритной кепке. С едва уловимым южнорусским выговором.

— Давайте вот здесь присядем, — и он показал скамеечку у дверей в проходной. — Извините, работа.

Здесь, на скамеечке, под аккомпанемент промышленных работ, мы немного пообщались.

«Со всеми дружим и всем помогаем»

— Говорят, Владимир Иванович, кроме основного бизнеса вы скупаете немецкие кирхи и замки. Зачем вам это надо?

— Я покупал тогда, когда никто этим еще не занимался. Покупал, чтобы сохранить, а не разобрать. Это было еще в лихие 90-е. Когда кирху в Тельманово хотели продать на кирпич, я ее перекупал. Я оформлял эту кирху 31 декабря в 12 часов дня. Мне говорят: «Ты сумасшедший, Новый год на дворе, все отдыхают, включая нотариуса». А я говорю: «Мне надо, потому что кирху должны были разобрать». Вот так все и было. Тогда все шло на кирпич, никому ничего было не нужно.

— Но сейчас ведь тоже на кирпич разбирают. Вы сейчас этим занимаетесь?

— Мы? Мы на кирпич ничего не разбираем, — хитро улыбается Яновский.

— Сейчас покупаете старинные сооружения?

— Сейчас нет. Времена другие. Нужно потихоньку восстанавливать то, что есть. В том же Заалау (поселок Каменское — Ред.) сколько субботников прошло! Вы не представляете, как этот замок выглядел в 90-е годы. Даже местные жители не видели, что там замок был. Там дебри были! А сейчас расчищено, можно посмотреть. Так же как и кирха в Тельманово, где даже дверей не было. Сейчас двери есть.

— Почему не реставрируете?

— Это сложный вопрос. Когда-нибудь отреставрируем.

— То есть в планах у вас все-таки есть реставрация?

— Это вообще очень дорого?

— Очень. Капиталовложения огромнейшие. Вы даже не можете себя представить.

— Вы сами потянете реставрацию или нужны привлеченные средства?

— Без привлеченных средств вообще невозможно, по пока я их не вижу.

— А сколько объектов вы уже купили? Заалау в Каменском, кирха в Тельманово, что еще?

— А конкретнее?

— А зачем? Не надо. Это конфиденциальная информация.

— Все эти объекты разные. Есть культовые сооружения — кирхи, есть памятники истории и культуры. Насколько законно их приобрести?

— Все законно, у нас все законно.

— То есть я могу подсобрать деньжат, поехать в поселок и купить кирху. Так?

— Ну, если она была выставлена на торги — пожалуйста. Только сейчас это невозможно, вы опоздали.

— Закон изменился?

— Не только закон. Сейчас все передано православной церкви. А в то время, когда я покупал, никому это было не нужно. Это имущество уже тогда было в частной собственности. Хочешь — покупай.

— РПЦ получила в 2009 году много объектов — и замков, и кирх. Вы с церковью дружите?

— Конечно. Мы очень много помогаем монастырю в Славском районе. Мы со всеми дружим и всем помогаем.

— Сейчас мы поездили по Черняховску, бросилось в глаза, что в городе очень много красивых старинных домов и нередко эти дома запущены. В них никто не живет и, я подозреваю, их потихоньку разбирают на кирпич.

— Точно. Но есть и другие примеры — Театральная, дом 6. Когда-то там был роддом, потом его закрыли, я его выкупил. Там были голые стены. Здание без окон, без полов, без дверей, без перекрытий. А сейчас там жилье, здание отреставрировано.

— А почему оставляют старые здания?

— Собственников много. Много зданий принадлежит Министерству обороны. Все это брошено, все рушится. Например, старые казармы.

— А вы не хотите вмешаться в эту ситуацию?

— Как? Нужны деньги, чтобы что-то изменить. А где их взять?

Богатая коллекция

Владимир Яновский — личность уникальная. Коллекционирует он не только старинные немецкие здания, но также — движимое имущество. Старые автомобили, что украшают крышу проходной — это мелочь по сравнению с тем, что хранится у Яновского в гаражах. Например, почти отреставрированный БМВ 1936 года выпуска, или советский ЗИС 30-х годов прошлого века.

Читать еще: Размер керамического кирпича стандарт

— По всей стране покупаю по частям, потом собираю, реставрирую. Жалко, времени на это мало остается — работа, — признается Владимир Яновский.

В историческом музее Черняховска — еще пять лет назад Яновский открыл в центре города первый в области частный музей — стоят еще несколько моторизованных экспонатов. Мотоциклы — немецкий БМВ и очень похожий на него советский.

О музее вообще отдельная история. В нем всего два зала, но экспонаты уникальные. Признаюсь, в областном историко-худодественном музее я такого не видел. Да и в знаменитом польском Мальборке тоже. Например, два тевтонских меча в хорошей сохранности, рыцарский «кинжал милосердия», немножко ржавый, но это его не портит. Или топоры с клеймами мастера и пометками, повествующими о числе отрубленных голов. Или коллекция военных касок. Или прусская кираса 18 века. Или отлично сохранившаяся немецкая полевая кухня.

— Ее со дна Прегеля достали, — пояснил сотрудник музея. — В илу почти 100 лет пролежала, поэтому сохранилась очень хорошо. В земле так бы не сохранилась…

Но самая интересная часть коллекции посвящена Перовой мировой войне. Открытки, письма с фронта, дневник офицера прусской армии с картами боевых операций, детали обмундирования, оружие…

— Все, что есть, выставить не можем — закон не позволяет. Вот, например винтовка Мосина, с такими воевала русская императорская армия. Но — без приклада. Таковы правила.

— У нас самый большой музей Первой мировой войны, — признается Владимир Яновский. -У нас экспонаты, которых нет ни в одном музее России. Причем, вопрос Первой мировой мы подняли ровно пять лет назад.

— Как я понимаю, тогда этой темой никто не занимался? Это сейчас готовятся к юбилею начала войны, захоронения реставрируют, акции памяти проводят…

— Никто не занимался. А сейчас к нам приезжают музейщики из Калининграда, из Питера, из Москвы, говорят, дайте экспонаты — дайте это, дайте это…

— Вы даете?

— Никому ничего не даем. А зачем? Оно должно здесь быть.

— Но музеи же делятся экспозициями…

— Ну а мы не делимся. Трошки для себе.

Но больше всего Владимир Яновский, как мне показалось, гордится не коллекцией замков и кирх, не собранием автомобильных раритетов, не богатой экспозицией собственного музея.

— Мы восстановили 120 захоронений Первой мировой войны, — говорит он. — Одни из первых в области начали этим заниматься, еще в 1993 году. Меня администрация даже наказывала за это. Я говорю: это захоронение Первой мировой, здесь русские похоронены. На меня смотрят круглыми глазами и крутят у виска: дурак что ли? Это же немецкая земля! Откуда тут русские? А кто в 90-е годы говорил, что здесь воинские захоронения есть, что в них покятся русские солдаты? Это же немецкая территория — надо все громить, ломать. Если до сих пор ломают, о чем можно говорит.

Тут рядом с нами что-то загремело и застучало.

— Я извиняюсь, металл идет…

И Владимир Яновский устремился к грузовику, шумно притормозившему у ворот хозяйственного двора. Коллекция коллекцией, но работа прежде всего.

Хотел сыграть Шарапова, а не Кирпича. Кто не поверил Станиславу Садальскому

Станислав Садальский, который 8 августа отмечает 70-летие, — уже не первый год один из главных раздражителей и возмутителей спокойствия. За словом в карман не лезет, зато регулярно вынимает оттуда всякие слухи, сплетни и неаппетитные истории. А ведь такая репутация была у актёра не всегда. Он ведь и титулы имеет громкие: Заслуженный артист РСФСР, народный артист Грузии, народный артист Чувашской Республики. АиФ.ru выяснял, как Садальский дошёл до жизни такой.

Не детство, а сплошная трагедия

Он появился на свет в 1951 г. в селе Чкаловском в Чувашии. Детство, по признанию Станислава Юрьевича, у него было трагическим. Отец преподавал физкультуру в техникуме. Он ужасно избивал маленького Стасика и его младшего брата Сергея. Мать мальчиков умерла от побоев: отец ударил её по голове. «Мне очень больно обо всем этом вспоминать, — рассказывал артист в одном из телеинтервью. — Все было ужасно. Мы с отцом не общались, он мне не помогал. Хотя получал достаточно много денег, но ни копейки не дал, когда я учился. А у меня было такое время сложное.. У магазина выбрасывали сгнившие помидоры, и я их ел. Помогал мне другой человек: Александра Степановна. Завуч в интернате, где я жил с 12 лет: нас с братом туда сдал отец. Одно расскажу: отец был евреем. И, когда он умер, я его в православный храм засунул. На ночь в храм положил и сказал: „Вот тебе, еврейская морда!“ Это была такая месть. После этого отец мне долго снился. Друзья из Америки мне сказали: „Закажи кадиш, чтобы он не снился“. Я кадиш не заказал, но сниться он мне перестал».

Известность к Садальсколму пришла после лирической комедии Алексея Коренева «Три дня в Москве»: он сыграл в ней Германа Коробкова, соседа главного героя — Ивана — по гостиничному номеру, его земляка, парня из Сибири. Мало кто знает, что Станислав Садальский 9 лет был актером театра «Современник». «Волчек меня ставила в массовку, я выходил — и начинались аплодисменты, — вспоминал в интервью актер. — Волчек из-за этого очень злилась:

— Надо выходить, опустив голову.

— Я артист, артист должен ходить с высоко поднятой головой».

В другом интервью он признавался: «Мне все время говорили: „Ты никто, ничто“. Я всё время там боролся. Волчек говорила: „Не всем бифштексики, надо кому-то и гарнирчик“. Режиссер Волчек для меня очень средний. Но она великая актриса, играла на уровне Раневской». Спустя 9 лет Садальский покинул труппу «Современника», позже объяснив свой поступок так: «Я считал, что у артиста можно отнять звание, зарплату. Но достоинство отнять никто не может. Я ушел из театра и никогда об этом не жалел».

Целевой фонд добровольных взносов ООН по современным формам рабства

Современные формы рабства

Право собственности и контроль, сопровождаемые угрозой насилия, являются основными элементами любого определения рабства (Конвенция о рабстве 1926 года). Мужчины, женщины и дети продолжают подвергаться эксплуатации в рамках практики, сходной с рабством.

Современные формы рабства:

Долговая кабала — один из наиболее распространенных способов порабощения людей, когда какое-либо лицо удерживается в качестве залога за предоставленный заем. Работа кабального работника является средством возвращения займа. Поскольку труд таких работников не оплачивается или стоит очень дешево, возвращение займа оказывается невозможным, в результате чего такой долг может даже наследоваться следующим поколением.

Крепостное состояние — форма рабского труда, при которой в силу закона, обычая или соглашения какое-либо лицо обязано обрабатывать землю, принадлежащую другому. Оно не имеет отношения к обмену труда на доступ к земле, а отражает неспособность работника изменить статус, который делает эту практику формой рабства. Крепостничество часто является наследственным и может затрагивать целые семьи на протяжении поколений.

Принудительный труд — связан с принуждением, насилием, угрозами, устрашением и лишением свободы, чтобы заставить какое-либо лицо против его воли работать на благо другого. По мнению Международной организации труда (МОТ), доля принудительного труда в незаконной сфере экономики увеличивается и, таким образом, он не находит отражение в национальной статистике.

Детский труд и детское рабство — по оценкам Детского фонда Организации Объединенных Наций (ЮНИСЕФ) и МОТ, в 2000 году около 250 млн. детей в возрасте от 5 до 17 лет были вынуждены работать во вредных условиях, ставя под угрозу свое образование, развитие, здоровье и зачастую даже жизнь. 186 млн. детей из этого числа находились в возрасте до 15 лет и 110 млн. — в возрасте до 12 лет. Детский труд существует во всех странах — будь то в развитых, развивающихся или в странах с переходной экономикой. Настоятельная необходимость защиты детей от эксплуатации привела к разработке Программы действий по ликвидации эксплуатации детского труда, принятой Комиссией по правам человека в 1993 году. В соответствии с этой программой торговля детьми, детская порнография, торговля детской порнографией, международная торговля детьми в аморальных целях и содержание в рабстве малолетней прислуги — все это квалифицируется как международное преступление.

История Мишлин Акло

Мишлин Акло из Бенина, когда ей исполнилось всего лишь восемь лет, была продана ее теткой и затем на протяжении восьми лет подвергалась физическому и психическому надругательству со стороны членов семьи ее хозяина, пока не была освобождена одной организацией, предоставившей ей приют и возможность обучения парикмахерскому делу. Она рассказала свою историю Рабочей группе по современным формам рабства в 2004 году. В 2001 году организация, которая помогла Мишлин, получила от Фонда добровольных взносов субсидию для оказания ей и другим жертвам помощи в получении профессиональной подготовки.

Торговля людьми — является распространенной и все более широкой практикой. Набор людей для целей экономической или сексуальной эксплуатации осуществляется с использованием насилия, обмана или принуждения. Торговец осуществляет контроль и право собственности путем:

принуждения жертв работать вопреки своей воле;
управления свободой их передвижения, например вследствие конфискации их паспортов и невыплаты заработной платы (при наличии таковой);
определения места и времени работы и уровня оплаты (при наличии таковой);
использования такой практики, как, например, ритуалы вуду, предусматривающие применение обета молчания, избиений и изнасилования.

Торговля людьми как глобальный бизнес приносит торговцам и организованным преступным группам огромные доходы. По оценкам Международной организации по миграции (МОМ), во всем мире насчитывается от 15 до 30 млн. незаконных мигрантов. ЮНИСЕФ считает, что торговлей детьми для использования их в целях эксплуатации, например в сельском хозяйстве, горном промысле, на фабриках или для оказания коммерческих сексуальных услуг, охвачено до 1,2 млн. детей. Миграция людей и торговля людьми взаимосвязаны. Поскольку нищета является главной движущей силой миграции, мигранты не всегда имеют возможность воспользоваться безопасными каналами для передвижения. Отсутствие связей и поддержки за границей, а также ложная информация о вероятных возможностях трудоустройства повышают опасность того, что они станут жертвами торговли людьми и рабства.

Сексуальное рабство — характеризуется абсолютным контролем одного лица над другим и не всегда связано с каким-либо финансовым вознаграждением. Оно включает:

эксплуатацию проституции, когда проститутка систематически передает свой заработок третьим лицам;
принудительное занятие проституцией вопреки воле человека;
секс-туризм, когда клиент доставляется к проститутке, — это больше похоже на форму торговли людьми, а не на эксплуатацию проституции в ее чистом виде.

«Главная стратегия борьбы с сексуальной эксплуатацией детей должна заключаться в том, чтобы невидимое делать видимым Реализация любой возможности изменить данную ситуацию должна начинаться с выведения ее на всеобщее обозрение и восприятия как современной формы рабства».

Сессия Рабочей группы, 2003 год,
выступление представителя Гватемалы

История Аниты Хадка

Анита Хадка из Непала рассказала свою историю Рабочей группе по современным формам рабства в 1998 году. Ребенком она была перевезена из Непала в Индию, где ее принудили работать проституткой в бомбейском публичном доме. Это часть ее истории.

«Меня зовут Анита. Я родом из Непала. Из-за бедности моей семьи в 12 лет я начала работать на фабрике по изготовлению ковров. На этой фабрике работало много детей вроде меня. Однажды молодой мужчина пообещал мне лучшую работу и больший заработок. Затем он привез меня в публичный дом в Бомбее, в Индии. Я спрашивала об этом мужчине, но он уехал. Мне сказали, что я была продана в публичный дом этим мужчиной. Я сильно плакала, но никто меня не слушал. Когда я была там, в публичном доме, они начали мучить меня. Они жгли меня окурками сигарет. Пропускали через меня ток. Сутками не давали еды. Они заперли меня в комнате. Затем три человека изнасиловали меня. В возрасте 12 лет я ежедневно должна была удовлетворять от 12 до 25 мужчин. Каждый день продавали таких же девочек, как я.

Их приводили и продавали как коз и кур. Сегодня на заседании, посвященном правам человека, я выступаю здесь, в Организации Объединенных Наций, в то время как в Непале существуют такие же девочки, которые не знают о своих правах человека. Я прошу всех вас, присутствующих здесь, оказать давление на людей в нашей стране, которые занимаются правами человека, чтобы они прекратили эту торговлю. Когда девочек продают, они чувствуют себя рабами».

Анита также рассказала о своей нынешней работе в качестве сотрудника одной организации в Непале, занимающейся проведением просветительских кампаний, в рамках которых она предупреждает об угрозе со стороны торговцев людьми, завлекающих девочек для целей сексуальной эксплуатации.

Спустя несколько месяцев Административный совет города Женева присудил Аните Хадка премию в области защиты прав человека им. Поля Грюнингера в знак признания и в качестве поощрения ее работы в области предотвращения незаконной трансграничной торговли девочками.

Принудительные браки и продажа жен. В рамках брака существуют различные формы рабства, такие, как принудительный брак, продажа или наследование жен и совсем недавно возникшая форма сексуальной эксплуатации, связанная с оповещением через средства массовой информации о женщинах, готовых вступить в брак, так называемых невестах по почтовому заказу.

Другие формы рабства обнаруживаются фактически постоянно. Практика, сходная с рабством, встречающаяся во время вооруженных конфликтов и в особых экспортных зонах (предприятия, на которых существует потогонная система), незаконные виды деятельности в рамках некоторых религий и культов, а также торговля органами и тканями человека — все это требует срочного внимания и искоренения.

«Никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах».

0 0 голоса

Рейтинг статьи